- Что-то мне подсказывает, что вы с ним сумеете понять друг друга. Если уж сейчас у вас получился вполне себе неплохой разговор. - Даэрон задумчиво потёр переносицу, созерцая помывочные процедуры. Подал Тинголу флакон с мыльным раствором и задумался над проблемой взаимоотношений синдар и нолдор. Вечной, можно сказать, проблемой. Проблемой, которая неожиданно для всех участников событий, но начала, похоже, решаться. Забрал одно из полотенец и вернулся в комнату. Там сделал всё необходимое для удобства дальнейшей работы с раненым, проследил за тем, как растопили камин, и насколько хорошо комната прогрелась к возвращению Тингола с вымытым стараниями государя дориатского раненым.
- Хорошо, зайду. - Кивнул менестрель. - И видимо с тобой потом и к Белегу схожу. - Ибо тоже дружны, да и помочь может быть нужно будет чем-нибудь.
На том и расстались.
И Даэрон приступил к обработке и перевязке ран, пользуясь тем, что нолдо спал и не чувствовал боли, что было очень кстати, ибо то. чем приходилось обрабатывать места укусов, должно было приносить не самые радужные ощущения из-за своего сложного состава, в который входили травы, обладающие поистине жгучим действием.
А ещё менестрель подумал, что неплохо было бы отыскать оброненное видимо при атаке паука оружие феаноринга. Просто неожиданно вспомнилось, что подобное грехом было бы где-то посеять или оставить на поживу блуждающим где-то окрест границ оркам.
...Прошло трое суток.
Сознание возвращалось медленно-медленно и очень болезненно. Казалось, что по голове едва ли не Грондом стукнули, так она сейчас болела. При дальнейшем "пробуждении" и "высвобождении" из объятий глубокого сна-беспамятства Макалаурэ осознал, что тело его стало одним монолитным куском камня, ибо оно напрочь отказывалось повиноваться. Единственное, что удалось - это глаза открыть. Всё, что было ниже головы, окаменело. Это весьма так встревожило менестреля, поскольку он не привык ощущать себя настолько беспомощным, а именно беспомощным, причём совершенно, он себя сейчас и ощущал. Открыв глаза, обозрел над собой каменный потолок явно жилой комнаты. Чуть скосившись в сторону, увидел рядом с кроватью, на которой он сейчас лежал, кресло, в котором, полусвернувшись, спал эльф-синда. "Тааак... уже интересно..." По ощущениям тела понял, что находится под действием сильного обезболивающего, перевязан и замотан по самый подбородок в толстое одеяло. "Если это и есть желудок паука, то ооочень необычный желудок." - пришла в голову слегка насмешливая идея. Память возвращалась довольно медленно, но уверенно. Вот он вспомнил и дорогу, по которой ехал тем утром, и небольшой ручеёк, где остановился напоить коня, и странный треск-пощёлкивание, раздавшийся откуда-то сзади... А затем, не успел он обернуться, как оказался оторванным от земли и болтающимся в гигантских паучьих не то лапах, не то жвалах, из его положения было трудно определить. Меч или кинжал достать он не успел, вернее попытался, но удар жвалом в бок заставил выронить оружие и едва не скрутиться в клубок от резкой, глубокой и обжигающей боли. И если второй и третий практически такие же сильные удары он ещё почувствовал, то укол ядовитым шипом уже миновал его сознание. Паук принялся методично заматывать его в паутину, а он и сделать-то уже ничего не мог, практически уже парализованный и беспомощный перед тёмной тварью. Уже оказавшись в коконе, он ещё какое-то время пытался высвободиться, но все попытки оказались бесполезными. Шум, далёкий, словно через толщу воды, шум. А затем удушающая холодная тьма без просвета и возможности выбраться... "Вот что значит смерть..." - Успел он подумать. Затем какое-то странное состояние, когда с ним вроде бы что-то происходило, только он не помнил, или не знал, что. И теперь вот... Приход в себя в этой незнакомой комнате. И эльф этот... Незнакомый? Да нет, вполне себе знакомый. "Ну надо же, не знал, что ещё когда-либо встретимся..." Вывод о местонахождении напрашивался уже прямо сам собой. Но Макалаурэ пока ещё одолевали сомнения относительно его верности да и вообще вероятности. "Либо это такой яркий и реалистичный сон, либо действительно правда..." Мешать Даэрону спать менестрель не собирался. Поэтому продолжил тихо лежать и рассматривать потолок комнаты, размышляя над произошедшим и таким необычным, чтобы быть правдой, выводом.
